Любовь и Близость

Начну с близости — это более понятное явление в нашей жизни, по крайней мере, для меня.
Близость — это ощущение близкого контакта двух людей. Что такое контакт в области отношений и взаимодействия людей — можно тоже долго разбирать, но я ограничусь таким коротким определением: контакт — это чувство присутствия другого человека в моей жизни. Тот вариант контакта, что мне интересен в данный момент — это реальное ощущение здесь и сейчас, связанное с другим человеком непосредственно и достаточно явно. И зависит от него в той же мере, что и от меня. Я говорю именно про взаимный контакт на равных.
Это ощущение может восприниматься и передаваться по разным каналам: вербально и невербально — через взгляды, звуки, мимику и жесты, через прикосновения и телесный контакт, и через другие, более тонкие методы обмена энергией.
И такой контакт может быть разной степени вовлеченности и глубины ощущения присутствия. Если степень этого присутствия высока, то можно назвать такой контакт близостью.
Это для ощущений в конкретный момент.
Понятие близости я хочу расширить на больший период, чем непосредственно контакт с человеком. Это и предвкушение — ожидание такого контакта. И послевкусие — ощущение после контакта. И некоторое внутреннее ощущение в перерывах между контактом, но которое явно связано с этим человеком.
Такая близость для нас обычно очень ценная. Даже если труднодостижимая или редкая.
И человека, с которым такой контакт достаточно часто бывает, и он весьма важен — именно такого человека хочется называть «мой близкий».

А любовь — это то, что нас к этой близости приводит; в ней можно выделить три составляющие.
1. Стремление к близости.
2. Энергия, которую мы готовы направить на достижение близости.
3. Способность быть в близости.

И вот взаимосвязь любви и близости получается иной раз (или даже почти всегда) весьма не очевидной.
Расскажу подробнее.
С первым пунктом проще всего — чаще всего мы можем сказать, что любим кого-то, подразумевая, что с этим человеком хотим быть близкими.
Именно это чаще всего называют любовью. Но и тут нас уже поджидают трудности. С кем мы хотим быть близко — с реальным человеком или с тем образом, который у нас с ним связан? В той или иной мере мы всегда в плену своих фантазий и не знаем, что же в реальности представляет этот человек. И определить, какова реальность, можем только приближаясь к нему.
И тут вступает в игру такой важный элемент любви, как выбор быть вместе. Есть риск, что человек, к которому мы стремимся, окажется далек от того образа, что есть в нашем представлении. Но, выбирая двигаться именно к реальному человеку, мы начинаем движение к настоящей близости.

Если это стремление к близости достаточно сильно, то у нас найдется немало энергии, которую мы готовы потратить на достижение близости. Случаи, когда такой энергии заметно больше среднего нашего уровня, обычно называют влюблённостью. Но, если при этом энергия направлена не на реального человека, а на наш внутренний образ, то даже сильная влюблённость не приводит к реальному ощущению близости. Если же мы с первым пунктом неплохо разобрались, и объект, на который направлена эта энергия достаточно реален, то шанс достичь близости выше .
Но может нам помешать другая тонкость. Вид и способ, как мы тратим нашу энергию на сближение с партнёром. Несовпадение ожидаемого и отдаваемого может свести наши труды на нет. Эта проблема неплохо разобрана в книге Гери Чепмена «Пять языков любви». В общем случае — надо говорить с партнёром, чтобы лучше узнать, как мы можем лучше друг с другом обмениваться энергиями. Ведь даже совпадение видов энергии (языков любви) может не приводить к желаемому сближению из-за каких-то малозначимых для одного из партнёров разногласий, и много энергии будет попадать мимо или даже отталкивать партнёра. На этом этапе очень важен подробный и внимательный диалог друг с другом.

Но вот когда с первыми двумя пунктами мы достаточно хорошо разобрались (или повезло) и сближение происходит весьма успешно, то вступает в игру третий элемент любви. Способность быть в близости.
Часто бывает, что мы достигаем того уровня близости, к которому и стремились. А когда достигаем, стремление и энергия сходят на нет и нам просто хорошо вместе.
Этот уровень близости я называю реализованной любовью. Та любовь, которая была у нас к этому человеку, реализовалась в тот уровень близости, на котором мы и находимся. С течением времени это, конечно, меняется. Но главное — это довольно комфортное состояние, которого я всем и желаю!
И если это ощущение близости устраивает обоих партнёров — то это залог долгих отношений. Так часто и бывает со старыми друзьями.

Но с самыми близкими людьми редко бывает так просто. Быть в состоянии самой большой для нас близости (и близко к тому) мы не можем долго.
На мой взгляд, это самый сложный момент. Почему нам бывает сложно долго находиться в ощущениях большой и всеобъемлющей близости? Страшно? Невыносимо?
Иногда бывает всё хорошо, и даже нет осознаваемых негативных ощущений, но всё равно хочется сбежать. Бывает, что даже желание отдалиться мы не осознаём, но вдруг оказываемся дальше, не понимая, почему так случилось.
На это может быть много причин, но умение быть близко с другим человеком можно развивать. Стараться плавно и постепенно быть ближе. Оставаться подольше, но не чрезмерно, чтоб не сбегать внезапно резко и далеко. Тут надо быть осторожными, чтоб наша энергия и стремление к близости не обратились против нас. Именно с самыми близкими мы открываемся больше всего и узнаём друг друга ближе всего к реальности. И чем мы ближе, тем больнее, бывает, делаем друг другу, когда близость становится чрезмерной.
Способность быть в близости — очень важный элемент любви.
И самый не очевидный.

Про взаимность этих элементов любви у партнёров я могу добавить немного. Конечно, нужна взаимность. В первых двух пунктах, наверное, может быть некоторое субъективное неравенство, которое будет реализовано, вероятно, по принципу наименьшего стремления и энергии (остальное будет уходит мимо), и не привнесёт печальных последствий в общение. И даже весьма возможно, может быть и некоторое взаимовыгодное дополнение. От кого-то больше энергии пойдёт в общую копилку на сближение, а у кого больше стремления, тот сможет общую энергию направить более точно.
Но вот со способностью быть в близости нужно быть осторожнее. Тут несовпадение доступных уровней близости может быть чревато внезапными конфликтами, избеганиями, разногласиями без видимых на то причин. Надо быть в такие моменты максимальной близости особенно внимательными к себе и партнёру.

Это вкратце.
Вообще, эта тема требует большего исследования и внимательного наблюдения.

 

«Не способен на близость»

Такой ярлык люди вешают на себя и других, часто даже не пытаясь разобраться, что же за этим стоит.
Когда мы это говорим про других, то это может быть некоторым оправданием, почему мы прекращаем попытку с ним сближаться. Или еще какие «важные» хоть и обоснованные, но субъективные причины не общаться близко (или вообще).

Я уверен, что все люди способны на близость.
Просто у каждого свой доступный уровень контакта. На контакт с другим человеком в той или ной мере способен любой человек. И тот уровень контакта, который я называю близостью, я устанавливаю сам. В том числе и те способы и каналы общения, через которые этот контакт выражается. Про какой-то случай я уверенно могу сказать — да, это близость. Про человека с которыми это бывает регулярно, скажу — это мой близкий человек.
Хотя, некоторые люди пользуются сторонними оценками, не своими, а где-то позаимствованными. Например, близость и секс считают синонимами. Но я все же хочу поговорить о том случае, когда человек хоть немного ориентируется на собственное мнение о том, что такое близость.

Так вот, говоря про кого-то, что он «не способен на близость», мы обычно имеем ввиду, что тот уровень контакта, который у этого человека бывал (с нами или с кем-то еще, про кого мы знаем) — мы не можем назвать близостью. Чаще всего нас просто не устраивает этот уровень и хотелось бы большего, но упс, неудача… Но это ведь наша субъективная оценка. И мы не знаем причин, почему контакта близкого не получилось.
Но, поставив такой «диагноз», мы отказываемся от попыток сближения с этим человеком. Причём ответственность за отсутствие близости перекладываем на него. Если я при этом не хочу таких близких с ним отношений — так лучше сразу скажу — я не хочу, без лишних оценок.

Хуже, когда кто-то говорит так про себя. Значит тот уровень контакта, который он называет близостью, гораздо больше, чем тот уровень, на который он сейчас способен. Но ведь эту планку, что назвать близостью, мы выбираем сами.
Зачем же мы её делаем заведомо недостижимой?
Может, просто страшно, и проще отказаться от попыток, чем попробовать что-то менять?
А может и другие причины есть. Но задуматься, почему мы так отказали человеку (или сразу всем) в шансах на близость — бывает полезно.

Каждый любит, как может.
Даже если кажется, что любви совсем нет, это не так, ведь если мы живы – значит, что-то еще есть, какой-то контакт и какое-то стремление к близости.
Давайте помнить об этом, и про самого себя тоже. Даже если кажется, что это никто не назовёт любовью.

 

Почему мы так стремимся к близости?

Кто-то больше, кто-то меньше, но близости хотят все. Даже тот, кто очень её боится и убедил самого себя, что вполне обойдётся без оной, в некоторых случаях все же бывает весьма не против таковой в каком-то виде.

А вот что нас так тянет в этот самый близкий контакт?

Похоже, это для людей одна из самых базовых потребностей. Но я хочу выделить два разных аспекта этой потребности. Или даже две разных потребности.

Для начала упомяну основные и самые базовые потребности, необходимые для выживания человека: есть, пить, спать и быть физически в безопасности. В первом приближении этого достаточно и именно эти потребности перевешивают по актуальности все остальные в случае их неудовлетворённости.  Но вот какая штука… в детстве (довольно долгое время, начиная с перинатального периода)  удовлетворение  этих потребностей очень сильно зависит от мамы. И мало того – от близкого контакта с мамой (и других значимых взрослых). И появляется другая базовая потребность, не менее значимая, чем самые базовые, – это потребность в близости. Как именно эта взаимосвязь формируется и как эта потребность может быть удовлетворена в детстве – про это много есть книжек. Я же только  хочу отметить, что это очень важная потребность для ребенка.

И в более старшем возрасте, когда уже не столь значима близость с мамой как с источником  жизни, появляются другие потребности, зависящие от контакта с людьми, важные для человека иногда не меньше, чем еда и безопасность. Я говорю о принятии, понимании, поддержке в моих начинаниях. Эти потребности тоже реализуются в близком контакте со значимыми взрослыми. А важны они бывают настолько, что люди жертвуют другими необходимыми для жизни вещами (такими, как сон, здоровье, безопасность), чтоб получить именно эти варианты близости.

Все эти варианты близкого контакта я называю «близостью внутреннего ребёнка». Та близость, которая была необходима в детстве в разные периоды развития и была в той или иной мере удовлетворена значимыми взрослыми. И наши родители (или замещающие их люди) были близки с нами, как умели. Иногда получалось очень непросто, через боль, отвержение и разные «неприятные» варианты контакта, которые любовью мало кто может назвать.  И во многом эти сценарии близости мы взяли с собой во взрослую (относительно) жизнь.  Взрослый человек может эту потребность своего внутреннего ребенка удовлетворять сам или с помощью других людей, при желании меняя «детские» сценарии. Но зачастую просто неосознанно хочет именно той «детской близости», и идёт именно по тому сценарию, что научился в детстве. Даже если этот сценарий содержит в себе элементы боли, отвержения и прочего неприятного. И это стремление к близости бывает очень сильно, особенно если в детстве было мало получено такой любви от родителей. Эту близость мы пытаемся получить от разных людей и часто – именно от самых близких партнёров. Но тут  есть кроме «детских сценариев» еще одна сложность. Такая близость удовлетворяется не в равных позициях, а в детско-родительских отношениях. Иерархических. Где старший даёт, а младший берёт. И в равных партнёрских отношениях  – эти роли (родитель – ребёнок) могут быть не осознаваемы и сильно мешать отношениям. Даже если они осознаются партнёрами – тоже бывает непросто, но тогда хотя бы можно договориться.

Но есть и второй вариант близости, к которому мы стремимся. Я бы это назвал творческой близостью. Наверно и назову так, когда пойму, что же это такое. Эта потребность не столь обязательна для жизни. И, быть может, можно прожить долгую жизнь, даже ни разу эту близость не заметив. Хотя мне что-то не верится, но вдруг бывают такие несчастные люди.

Это такой вариант контакта с другим человеком, который открывает что-то новое в мире для меня. Помогает узнать не только самого себя лучше, но и познать иной, неизвестный мне мир, выйти за свои привычные границы. Эта близость  даёт много творческой энергии. И само желание творить, тоже, быть может, рождается из неё. Этот контакт с Другим человеком обычно очень открытый многомерный, и непредсказуемый, потому что тут люди встречаются  своими уникальными сущностями, а не ролями.  И еще — эта близость отличается от детской большей свободой в отношениях. Мало того, она возможна только при взаимном свободном выборе. Если в отношениях мы попробуем ставить условия или манипулировать ради близости, то автоматически попадём в ролевую игру  «Родитель-ребенок» или того хуже — в треугольник Карпмана. И тогда либо вообще близости не будет, либо некий суррогат «детской близости».

И, к сожалению, если у нас не удовлетворён близостью внутренний ребёнок в достаточной мере, то как бы мы не старались строить равные отношения ради творческой близости, мы будет непроизвольно попадать в роли ребенка или родителя в этих отношениях.

К счастью, все потребности в близости можно удовлетворять в разных отношениях. И в отношении с одним человеком можно даже менять роли без ущерба друг для друга. Только нужно успевать договариваться до начала Игры.

 

Накормить ребёнка близостью

Внутреннего ребенка. Именно про это я хочу поговорить. Как удовлетворить свою потребность в «детской близости».

Как подсказывает мне мой жизненный опыт, это сложнее, чем накормить близостью ребёнка внешнего, особенного родного и любимого.

Сложность с внутренним ребенком начинается сразу на нулевом шаге. Для начала его нужно найти. А вот у современных «взрослых» людей он обычно хорошо запрятан где-то в дебрях «успешного» или не очень человека. Нам для начала, стало быть, нужно его найти и вступить во взаимодействие. Для этого есть много средств и методов. Даже книжки написаны и тренинги бывают. Общее направление примерно такое – слушать свои ощущения и желания (самые обычные и простые) и стараться их удовлетворять. Любить самого себя в самом просто виде – баловать, холить и лелеять. Хоть это и не просто бывает поначалу, но при желании и помощи знающих людей – легко получится у каждого. Будем считать это подготовительным этапом – контакт со своим с внутренним ребёнком.

Дальше — сложнее. Что из этих желаний про близость?

Вот, например, я знаю, что люблю шоколадки и изюмом. И балую внутреннего ребёнка время от времени, покупаю себе такие самые вкусные шоколадки и с наслаждением их уминаю. Но вот про что это? Быть может, у меня в детстве была потребность в близости с мамой в каком-то особом виде, но она не умела так (например, обнимать меня часто и нежно). И вместе этого покупала мне шоколадку, даже помнила, какие именно я больше всего люблю. И вот я пытался в детстве восполнить недостаток телесного контакта с мамой шоколадками. И, видимо, без особого успеха. Так и сегодня – я пытаюсь недостаток обнимашек восполнить шоколадками. И тоже эта потребность в близости будет удовлетворена не полностью. Хотя, для начала и этот способ неплох.

Так что первый шаг на пути удовлетворения нашей детской потребности – это найти те варианты близости. На подготовительном этапе мы установили с ребёнком контакт и узнали, что он любит. И как о нём заботиться. Дальше, основная сложность – это узнать, какой именно близости нам не хватило в детстве.

Тут тоже есть много способов. Просто есть шоколадки, как вы понимаете, мало поможет. Но и их тоже можно использовать. Для начала — внимательнее относиться к своим ощущениям в этом процессе. Не к вкусовым, конечно, а к внутренним, чувственным, как это отражается на моём ощущении себя. Тепло, нежно, чувствую себя защищенным, что в мире больше любви… и тому подобное – любые варианты возможны. Потом, можно повспоминать моменты, когда я так же себя чувствовал в детстве, без шоколадок. С мамой папой, в контакте с людьми. Или поискать в настоящем, где, с кем и как я испытываю подобные ощущения. И, когда мы поймём, о чем это – больше шансов, что у нас получится удовлетворить эту потребность в близости.

Можно идти и другим путём, – когда нам вдруг захотелось шоколадку, вспомнить, что же произошло перед этим, почему вдруг это желание стало актуальным. Чего мы лишись тут в настоящем? Что захотелось заменить этой шоколадкой? Кому какой путь исследования своих потребностей будет доступнее – это уже нужно определять на практике. Вообще таких путей еще много, я самые очевидные, на мой взгляд, упомянул. Справедливости ради отмечу, что любовь к шоколадкам с изюмом может и не иметь никакой связи с недостатком детской близости. Иногда это просто вкусно.

И еще надо быть внимательным к этим «базовым» вариантам близости, что мы найдём для себя. Потому что они тоже могут быть сильно искажёнными. И эта «находка» – не очень полезна будет. Например, некоторые  варианты насилия – тоже для кого-то способ выражения близости. И даже «получается» иногда удовлетворить какую-то потребность в близости  через жесткий секс. Но этот вариант, скорее всего, еще дальше от изначального, которого не хватает с детства, чем шоколадка.

Вот когда мы определили, какой вариант детской близости нам нужен, переходим к основному этапу. Кормление внутреннего ребёнка близостью. И тут, в отличие от просто шоколадки, все же нужен Другой человек. И хорошо бы с этим Другим договориться какую близость вам надо и в каком количестве. Если не получается договориться с самым близким человеком (хотя он тут помог бы лучше всего), то можно использовать (не бойтесь этого слова, оно тут очень к месту) и других людей – массажистов, терапевтов, друзей, знакомых, партнёров по танцам, ведущих и участников тренингов и всех с кем бывает хоть какая-то близость. Пассажиры в метро – это тоже вариант, но это уж для совсем экстремалов, не советую, тем более, что там трудно договариваться до знакомства. Хотя бывают исключения – например, меня однажды незнакомая девушка угостила шоколадкой. И хоть мы проехали вместе только одну станцию и не успели почти ни о чем поговорить, но, смею надеяться, это вариант близости помог нам обоим.

Даже если точно и подробно договориться не получается, то важно хотя бы самому понимать и осознавать, что от этой близости вы ожидаете и какого ребёнка кормите. Если просто пробовать разные варианты близости, где получится, то может быть хуже. Хотя бы от того, что ожидания не совпадут с реальностью.

Тут ожидает нас еще одна трудность. Этот самый вариант близости, что мы не получили в детстве, может быть для нас на сегодняшний день чрезмерен и не насыщаем. Даже те же простые объятия – для кого-то чрезмерны даже от самых близких. И, даже если они заставят себя обниматься ради своей пользы, — то при этом они сами могут «вылетать из тела» и не ощущать ничего. Или убедить себя в том, что они что-то такое чувствуют, что похоже на близость. Но в итоге ребёнок удовлетворён не будет. Все эти ощущения пройдут мимо. Если мои сыновья в год- два уже вполне однозначно выражали, что им нравится, а что нет, и их было совсем не сложно понять (скорее — трудно не заметить их желания), то вот внутренний ребёнок может быть не столь понятен и заметен. Особенно после долгих лет его глушения правила и интроектами.

С сильными ощущениями и своим внутренним ребёнком нужно быть аккуратным. Не кормить насильно тем, что ему излишне. И даже то, что он очень хочет и изголодался безмерно – это тоже нужно давать понемногу, как человеку, голодавшему много дней, дают сначала бульончик, потом кашку и потом уже постепенно переходят на обычную для всех еду.

Еще одну тонкость хочется отметить. Бывает, даже если мы договорились с близким человеком, что у него не получается удовлетворить эту близость по каким-то причинам. И вот тут, если мы его воспринимаем как маму, может быть очень болезненная ситуация – повторится тот самый детский сценарий, когда мама в детстве не смогла нам этой близости дать. Но мы же теперь взрослые люди. И не зависим полностью от этой мамы. Мы можем сами искать ресурсы и людей, кто нам это может дать. И любые нужные варианты близости тоже. И можем быть сами себе той самой хорошей и самой любящей мамой.

 

Близость и Боль

Так уж выходит, что любовь  и боль  часто идут рядом по жизни. Для некоторых это даже норма, как бы печально сие не звучало.

Хотя, боль – это ведь просто чувство, ощущение. Не хорошее и не плохое. Оно просто есть в жизни. Так устроен человек, что стремится избегать боли. Хотя бы просто из инстинкта самосохранения. И основная функция этого чувства в жизни – уберечь нас от разрушения.  Я бы не стал категорично заявлять, что это его единственная ценность. Дело в том, что боль еще связана с изменениями, с ростом,  с расширением границ. Хотя и там боль нас остерегает – нельзя тренироваться слишком сильно и развиваться слишком резко. Но всё же при развитии некоторой степени боли не избежать. А степень эту приемлемую мы выбираем сами, и хорошо, если знаем, почему именно такую. Так вот, я собираюсь разобрать, когда и какая бывает боль в близких отношениях и что с ними (такими отношениями) можно сделать.

Я хочу выделить три принципиально  разных случая, когда близость соседствует с болью.

Первый, это когда боль – путь к близости.  Это обычно детский травматичный опыт. Когда родители не могли дать детям близость, не умели делаться своей любовью, да и у самих там было пусто, нечем было делиться. И тогда единственный путь к близости (хотя этот вариант контакта близостью назвать сложно) – лежал через боль. Просто самый близкий вариант контакта со значимыми людьми бывал через болезненные состояния. Я тут имею ввиду не только случаи насилия в семья или банальное «бьёт, значит любит».  Бывают внешне гораздо более привлекательные случаи, но внутренне очень болезненные. И такие семьи даже могут в обществе считаться положительными примерами.

Например, в очень «правильных» семьях, когда послушные дети ведут себя хорошо и правильно, чтоб заслужить внимание родителей. Те обеспечивают их всем, «что надо»  и даже не повысят голос, не то, чтоб отшлёпать по попе или ещё какое физическое воздействие. Вот только контакт человеческий там почти отсутствует. Какая уж тут близость, когда даже все проявления чувств регламентированы. Да и чувства с возрастом тоже все научаются «регламентировать». И часто получается, что близкий контакт бывает с детьми, только когда они болеют, попадают в неприятности или совершают ошибки. Сначала утешают в болезни и горе. Потом когда ругают, тоже хоть и с горем пополам, но всё же близости бывает больше, чем в обыденной пасторальной картинке. Вот этот сценарий получения близости через боль и берут потом эти дети во взрослую жизнь.

Такой вариант боли ничего хорошего для отношений не предполагает. Только один факт оправдывает такие варианты «близости» — человек по-другому не умеет. И даже если ему предложить другой вариант человеческой близости, он его не сможет принять и пропустить внутрь. Уйдёт из контакта. Но это можно исправлять. Учиться любить иначе. Замечать те варианты контакта, которые приемлемы и приятны. И чувствовать их, и ценить. И по-хорошему тут нужна изрядная работа со своим внутренним миром вне таких  близко-болезненных отношений. Терапия личная и групповая, и помощь профессионалов тут, наверно, будет необходима. Самому изнутри такие случаи не то что изменить, а даже заметить очень сложно бывает. Но всё, бывает, меняется к лучшему, даже подобная близость.

А второй случай близости с болью я называю «несовпадение ролей».

 

Боль от несовпадения ролей в отношениях

Довольно распространённый случай, когда мы испытываем большое разочарование о того, что наши ожидания не совпадают с реальностью. Боль от разочарований всем знакома, и совсем избавиться от ожиданий – вряд ли возможно. И в близких отношениях ожидания как раз очень даже уместны. Я даже смею утверждать, что ожидания от партнёра – необходимый элемент близких отношений. Ведь близкого человека я знаю достаточно хорошо. Общаюсь с ним много и уже знаю, когда и что от него можно ожидать. Даже если он очень непредсказуемый и спонтанный человек. И это особенное искусство, которому близкие люди учатся вместе, – оправдывать хоть сколько-то ожидания друг друга, не ограничивая появлений самого себя. И, конечно, бывают разочарования. Но вот когда они вызывают боль?

Близкие люди в отношениях играют друг для друга разные роли. Отношения вообще складываются по-разному, некоторые роли сразу определены в основе отношений, некоторые играются потому, что у партнёров есть такие потребности. Роли «Родитель – Ребёнок» в отношениях мамы и дочки встроены «по умолчанию». А вот когда они меняются местами, например, дочка становится для своей мамы «заботливой матерью», дающей заботу и любовь – это уже скорее нарушение правил, хотя и нередкое. И сама по себе такая смена ролей еще не приносит боли.  Мало того – иногда такие переключения ролей приводят к увеличению близости в некоторые моменты. Ведь в таком случае мама удовлетворяет потребность в близости своего внутреннего ребенка. И если у дочки достаточно для этого ресурса и она согласна играть эту роль, то отношения дочки и мамы могут быть вполне гармоничными и безболезненными. Хотя такие кардинальные перестановки ролей до добра не доводят, но сейчас я не об этом хочу рассказать.

Я про тот случай, когда в таких отношения появляется много боли. Если матери плохо и тяжело, то в такой ситуации она ищет поддержки и принятия у собственной дочери и попадает в детскую позицию. И ожидает, что та ей даст так нужную «родительскую любовь». А вот дочке в этот момент совсем не до того. И это для неё как раз нормально и естественно, что она не хочет быть мамой для своей мамы. Но для мамы это очень болезненное разочарование. Мало того, что она на ресурсном дне, так еще и самый близкий человек её предал  — не оправдал ожиданий. А ведь эти ожидания вполне обоснованы – ведь много раз дочь маму уже кормила близостью в подобной ситуации.  И ведь это всё в таких тонких и неявных моментах взаимодействия проявляется (улыбки, прикосновения, жесты, едва значимые фразы), что осознать это несовпадение ожиданий и реальности невероятно сложно. Дальше – хуже. Мама, чувствуя себя преданной, вполне внутренне обоснованно начинает мстить. И делает дочки больно уже с посланием «ах, ты не такая как была и как я ожидала, давай делай, как я хочу, если ты меня любишь!». Ну и кроме всего прочего начинается такая привычная с детства игра в треугольники Карпмана (вполне можно и вдвоём в него играть). И боли оказывается очень много.

В такой ситуации – очень важно заметить, что роли перепутаны. Для этого скорее всего нужна помощь специалистов. Дальше – с этим можно уже много чего сделать. В общем случае это тема сепарации от мамы, большая и обширная.

И ещё сложнее бывает заметить, когда роли перепутаны в изначально равных отношениях. Когда, например, в браке партнёры ищут друг в друге маму (папу) и обычно находят к взаимному удовлетворению. И такие отношения могут даже долго и мирно и почти безболезненно продолжаться, если в жизни мало бывает особо трудных периодов, когда родительская любовь совершенно необходима обоим партнёрам сразу. Но вот время течёт, люди меняются (как и жизненные ситуации) и вот кто-то уже не может играть эту несоответствующую роль, а другому эту потребность в родительской любви негде больше удовлетворять. И тут начинаются новые болезненные случаи. И их непросто обойти, даже если партнёры умеют договариваться о таких непростых вещах.

Но гораздо чаще мы даже не можем понять, что же случилось. Почему наш близкий человек вдруг стал другим и не даёт то, что мне так надо и что он мне уже давал. Так что первый шаг к избавлению, – это заметить, какие роли мы играем в отношениях, а какие от нас ждут. И это лучше делать вместе с партнёром.

А ролей в отношениях бывает много разных, как и потребностей, которые мы хотим удовлетворить в отношениях.

 

Боль от сближения с Другим человеком

А еще бывает боль от изменений. Нормальная такая, здоровая боль, которая говорит нам о том, что наши границы изменяются. И тут полезно различать, что же происходит. Быть может, наши границы нарушаются так, что это болезненное, поломанное место остаётся поломанным и болит, сигнализируя о поломке. А может быть, это изменение границ ведёт к развитию и расширению идентичности.  Вот про такие варианты, когда боль в отношениях приводит к развитию (и человека и отношений), я и хочу поговорить.

Для начала хорошо бы отличать такую боль от той, которая связана с травмой. Изнутри это бывает сложно, но всё же есть критерии. Травма – она похожа на воронку, она засасывает, человек туда проваливается. И еще эта боль обычно статична, неизменна и повторяется — каждый новый раз похож на предыдущий. Ощущение может звучать так: «Опять всё так же плохо кончилось, я так и знал, что так будет. Когда же это кончится?!»

А вот про боль, которая ведёт к изменениям – отдельная непростая тема. Попробую разобраться.

Когда люди сближаются, то неизбежно узнают друг друга и самого себя лучше, точнее и ближе к реальности. И боль тут возникает по двум основным причинам. Во-первых – это разочарование от того, что человек не оправдал наши ожидания. А во-вторых – это когда мы узнаём самого себя с новой стороны. Замечаем что-то спрятанное и болезненное или понимаем, что сами оказались не такими, как о себе думали.

В случае разочарования, приведёт ли это к изменениям или к повторению травматичного опыта – зависит только от меня самого, а не от партнера, который меня разочаровал. Ведь это сигнал говорит о том, что мир оказался интереснее и разнообразнее, чем я себе представлял. И такая боль – хороший повод расширить свои представления о мире и о Другом человеке. Вспомнить, что этот человек – он Другой человек, огромный неизведанный мир, а не моё о нём представление. И специально для любителей ставить диагнозы (к коим я и себя причисляю) хочу отметить особо: даже если я вижу, что партнёр повторяет какой-то обычный сценарий, что это какая-то банальная игра и очевидная манипуляция, то всё равно – это новое особенное проявления другого человека в моей жизни. Это для меня новый опыт – он делает это как-то особенно, раз я опять попался на ожидания, хоть вроде как все уже знаю про эти игры. И мне это всё еще зачем-то нужно и урок еще не усвоен.

А если я этот мир и этого человека принимаю, как он есть, то эта боль от разочарования сменяется на радость и удивление «Ах, вон оно как бывает, оказывается!»