Особенности фигуры отца. Часть 1

Фигуры отца и матери — это образ, внутрипсихический «слепок» из наиболее ярких моментов опыта отношений с ними, как самого лучшего, так и худшего (см. Отто Кернберг «Отношения любви. Норма и патология»). Фигуры родителей не тождественны реальным людям, выполнявшим эту роль для нас. Благодаря этой особенности мы можем в психотерапии влиять на восприятие отцовской и материнской фигуры — какие-то аспекты выводя на первый план, какие-то переосмысливая, а какие-то перерабатывая. Мы так же можем получать новый опыт, чтобы усилить позитивное или снизить негативное влияние этих фигур на нашу жизнь.

Опыт отношений с матерью и отцом уникален у каждого. Практика неоднократно подтверждает: даже у братьев и сестер, выросших в семье с одними и теми же родителями, образы родителей будут кардинально различаться. И зависит это не только от отношения и поведения родителей с конкретным ребенком, но и от того, что оказалось значимым, что стало определяющим в формировании фигуры отца и матери у каждого из детей.

Тем не менее, есть общие черты, определяющие влияние отцовской и материнской фигуры на нашу жизнь. Родительская роль и родительская фигура в хорошем варианте определяется как доминирующая, заботливая, профицитная (см. Ольга Писарик «Привязанность — жизненно важная связь»). Сейчас я бы хотела сосредоточиться на особенностях отцовской фигуры, отличающих ее в нашем восприятии от материнской, и лежащих в основе всех специфических отцовских функции. Я бы выделила следующие базовые особенности:

Фигура отца является ВНЕШНЕЙ по отношению к ранней диаде «мать-дитя».
Фигура отца — это тот самый ТРЕТИЙ (не лишний!) в ядерной семейной системе.
Фигура отца — РАВНАЯ по значимости с фигурой матери для ребенка.
Фигура отца — не тождественна материнской; отец — ДРУГОЙ, отличный от матери.
Фигура отца СИМВОЛИЧНА.

Подробнее:

Фигура отца является ВНЕШНЕЙ. Мать зачинает и вынашивает ребенка в своем теле, после рождения младенец жизненно нуждается в ее присутствии и заботе. С момента зачатия, во внутриутробном опыте и в раннем слиянии ребенка с матерью отец, как и прочее поддерживающее окружение, находится «снаружи» системы мать-дитя. В хорошем варианте отец ребенка — это партнер матери, с которым выстроены отношения привязанности, ее защита и опора. В иных случаях, это все равно «заряженные» отношения, которые влияют на опосредованное, через мать и окружение, переживание ребенком внешнего мира.

Я думаю, что не случайно гендерный миф о роли мужчины как «добытчика» так устойчиво транслируется, несмотря на значительные перемены в обществе, позволяющие женщинам быть социально активными. С древних времен мужчины, отцы уходят «наружу» в поиске пищи, новых земель и лучшей жизни, но большим скачком в развитии человеческого вида стало их возвращение к своему племени, своему очагу, своей женщине, своим детям (см. Луиджи Зойя «Отец. Исторический, психологический и культурологический анализ»). Тем не менее, образ отца — посланника и проводника — продолжает стойко ассоциироваться с внешним миром и социумом.

У этой особенности отцовской фигуры есть несколько следствий.

Во-первых, это влияет на восприятие ребенком окружающего мира, частью которого является отец. Если мать в стрессе, если она напугана, неустойчива, агрессивна, и близкие оказывают ей недостаточно поддержки, то внешний мир кажется ребенку пугающим, враждебным, ненадежным. Тогда как надежная привязанность матери с близкими людьми (и партнером как самым близким) снижает стресс матери, успокаивает ее тревогу (см. исследования привязанности взрослых в ЭФТ-подходе), сообщая ребенку, что окружающий мир — достаточно хорошее место. Что, в свою очередь, дает ему больше уверенности и устойчивости, больше силы и ресурса жить в этом мире.

Во-вторых, можно сделать вывод, что благодаря этой связи фигуры отца с внешним миром, отец воспринимается как проводник ребенка на пути к взрослению, из «психологической утробы» симбиотической связи с матерью — в большой мир, социум. Отец, как связующее звено с тем, что «снаружи», побуждает ребенка к исследованию заманчивого и полного приключений пространства за пределами привычного семейного окружения. Отношение к социуму, способность рискнуть и проявиться в нем берут свое начало в образе отца.

В-третьих, само деление на «внутри» и «снаружи», переживание различий задает прообраз границ. Границы — важная психологическая функция, и по мере развития ребенок все больше различает — себя от всего остального, себя от матери, ближайшее окружение и других людей и т. д. Присутствие в жизни ребенка отца, опыт взаимодействия с ним, такой непохожий на взаимодействие с матерью, позволяет прочувствовать полнее эти различия. Об этом я еще неоднократно упомяну ниже, когда перейду к описанию других особенностей отцовской фигуры.

Наконец, в-четвертых, благодаря своему «внешнему» положению отец — немаловажная фигура в процессе сепарации и взросления ребенка. Мать длительное время находится в слиянии с малышом. Это необходимо на начальных этапах его жизни и развития, однако со временем их связь должна претерпеть изменения, чтобы ребенок мог расти и развиваться. Процесс сепарации ребенка двусторонний, матери часто встречаются при этом со сложными переживаниями. Ребенок воспринимается матерью буквально частью себя, а его отделение — пугающее событие, в каком-то смысле потеря. Тогда как отцы, как показывает практика, гораздо чаще сразу относятся к ребенку, как к отдельному существу, пусть непонятному и «недоразвитому». К тому же, отцы поощряют взросление и самостоятельные проявления малыша, чтобы разделить с ними деятельность и свои интересы: «Когда же ним (ней) уже можно будет что-то делать вместе!» Тогда как от матерей чаще можно услышать: «Как было хорошо, когда он (она) были маленькие, меньше было хлопот». Конечно, это не правило, а чисто житейское наблюдение, не тождественное исследованию, — скорее, тенденция, подмеченная автором, и все же в ней, на мой взгляд, есть своя правда.

Таким образом, передавая ребенка отцу, мать символически вверяет его внешнему миру, доверяя и благословляя его путь во взросление.

Продолжение следует.

Автор: Мария Летучева