Невыносимая жестокость

Помните вот это вот в детстве — упадёшь об асфальт, ладони все в чёрных земляных царапинах сквозь которые сочится кровь, на колени лучше вообще не смотреть ибо в мясо.

И вот ты такая или такой сидишь с друзьями в свои пять тире восемь лет около какой нибудь лужи и этой водой пытаешься промыть эти ладони и эти колени. А друзья сидят рядом и участливо бегают за лопухами.

И дают разные советы. Про то как прийти домой и сделать так что бы мама не заметила. Потому как если заметит — влетит за порванные колготки или оторванную подошву или за грязное платье/штаны. И ты знаешь, что да, в таком виде точно домой нельзя — ибо влетит.

И мы учились молча обходиться со своими бедами.

Молчали про соседскую собаку мимо которой каждый раз нужно идти, а она большая и чёрная и жуть как страшно.
Молчали про ночные слёзы и дикий ужас перед replica automatic rolex datejust m279166 0001 ladies rolex calibre 2671 mingzhu engine automatic атомной войной.
Молчали про потерянные варежки, мокрые ноги, украденные в школе шапки.
Молчали про орущих учителей и бьющих нас старшеклассников.
Молчали про сломанные! руки, ноги, носы.

Потому что мама либо расстроится либо накажет.

Мы выросли. Дети, хранившие покой своих родителей.

Мы выросли крепкими, терпеливыми, сильными людьми со стержнем.
Наши слова утешения это «не ной» и «до свадьбы заживет».
Мы не умеем говорить «мне страшно» или «мне больно».
Мы не умеем слышать «мне страшно» или «мне больно»…
Это за гранью нашей выносимости.
Нам нельзя нельзя нельзя плакать.
Нам нельзя быть уязвимыми.
Можно — выдерживать и быть сильными.

Для нас слабость, беспомощность и уязвимость — слова ругательные. Для нас жалость — простая человеческая тёплая жалость — невозможна без примеси брезгливости или превосходства.

По этому мы не умеем поддерживать. У нас самих не хватает вместилища не то что на чувства другого человека, на себя не хватает. И тогда приходит спасительное — хватит ныть. Сопли распустил. Фу жертва. Нужно быть сильным.

Как там в песне — мальчики не танцуют. Мы не жертвы.

Мы — герои. Мы все выдержим. Уж если наши бабушки в двенадцать лет пережили войну работая на лесоповалах, то мы то чем хуже. Мы то свои колени из лужи замоем. А те, кто не смогли — жертвы и инфантилы достойные порицания.

Этому геройству есть вполне себе ясное определение — невыносимая жестокость.

К себе.

С этим «геройством» я почти каждый день лицом к лицу. И со своим и с «героями» тех, кто приводит своих внутренних «жертв» к тёте-психологу, что б полечила.

Понятно, что полечить просят эту слабую часть, которая зачем то болит, почему то rolex daytona 116519 40mm masculino tom prata плачет и жалуется и отказывается выдерживать.
(Кстати запрос «хочу перестать чувствовать» один из самых популярных в терапии)

Сильно удивляются когда тётя-психолог вдруг ни с того ни с сего встаёт на сторону «жертвы». Не всегда соглашаются.

Часто тётя-психолог оказывается единственной, кто может быть «за». За чувствительность, за уязвимость, за тонкость, за слабость.

И объяснить, что «работать на лесоповале» — это про выживать. А жить то оно elfbar juicy peach по другому. Жить можно без чрезмерных сверхусилий. И как раз это — хорошо.

Не убиваться, не надрываться, иметь опоры и уметь ими пользоваться, считать ресурсы и не считать что ресурсы выдаются только «хорошим мальчикам и девочкам». Уважать своё тело и свои силы в нем, не спрашивать с себя как с супермена. Вообще, разрешить себе быть не супер…

Перестать уже заботиться о том, что взрослая мама не переживет детских раненых коленок. И стать уже себе самому той мамой, которая справится.

Когда на место «героя» в голове поселяется «справляющаяся мама» — я выдыхаю. Работа сработалась.

Юлия Сергеева